Памяти Донского казака Разина

ПАМЯТИ Донского казака Зимовейской станицы Степана Тимофеевича Разина, четвертованного 16 июня н.с. 1671 года на Красной площади решением Московского царя Алексея Тишайшего Романова. На Москву Разин был доставлен 12 июня атаманом Корнилой Яковлевым и именитыми Донцами, тут же взят в стражу и посажен на цепь. Якоб Рейтенфельс: «В темнице его били кнутом, жгли огнем, капали ледяную воду на голову и подвергали ещё многим другим утонченным пыткам. Тело его было уже все изъязвлено, так что удары кнута падали на обнаженные кости, а он все-таки так пренебрегал ими, что не только не кричал, но даже не стонал и упрекал брата, разделявшего с ним страдания и менее выносливого, в малодушии и изнеженности». Палач отрубил Разину голову и конечности, тело бросил особым собакам на съедение. Голову же, ноги и руки Разина вывезли на Замосквореченское болото и, воздев на колья, оставили «до исчезнутия». *********************************************************************************** Точно море в час прибоя Площадь Красная гудит Что за повод? Что там против Места Лобного стоит? Ярко с неба светит солнце На кремлёвские зубцы, И вокруг высокой плахи В два ряда стоят стрельцы... Плаха чёрная далеко От себя бросает тень. Нет ни облачка на небе... Блещут главы... Ясен день. Вот толпа заколыхалась, — Проложил дорогу кнут: Той дороженькой на площадь Донца Разина ведут... С головы казачьей сбриты Кудри черные, как смоль, Но лица не изменили Казни страх и пытки боль. Также мрачно и сурово Как и прежде смотрит он, Перед ним былое время Восстаёт, как яркий сон... Дона Тихого приволья, Волги-Матушки простор, Где с судов больших и малых Брал он с вольницей побор. Как он с силою Казачьей Рыскал вихорем степным, И кичливое боярство Трепетало перед ним. Душит злоба удалого Жжёт огнем и давит грудь, Но тяжёлые колодки С ног не в силах он смахнуть... С болью тяжкою оставил В это утро он тюрьму: Жаль не жизни, а свободы. Жалко волюшки ему.... Не прийдется ему кликнуть Клич казачьей голытьбе, И призвать её на помощь С Дона-Тихого к себе! Не удастся с этой силой Силу ратную стряхнуть, Воевод, бояр московских В три погибели согнуть. Как под городом Симбирском Думу думает Степан.... Рать Казачья вся побита Не погиб лишь Атаман. Знать уж долюшка такая, Что не пал казак в бою, И сберег для чёрной плахи Буйку голову свою... Знать уж долюшка такая, Что на Дон казак бежал На Родной своей сторонке В поимание попал... Не больна мне та обида, Та истома не горька. Что московские бояре Заковали казака. На помосте что высоком Поплачусь я головой За разгульные потехи С разудалой голутвой. Нет, мне та больна обида. Мне горька истома та, Что изменною неправдой Голова моя взята! Вот сейчас, на смертной плахе Срубят голову мою И Казачьей алой кровью Помост царский я полью! Ой ты, Дон ли мой родимый, Волга-матушка река Помяните добрым словом Атамана - казака! Вот и помост пред Степаном... Разин бровью не повел, И наверх он, по ступеням. Бодрой поступью взошёл. Поклонился он народу. Помолился на собор, И палач в рубахе красной, Высоко взмахнул топор... «Ты прости, народ крещенный, Прощевай, жаль-голутва!» И скатилась с плеч казачьих Удалая голова. _______________________________________________________________________________